Наши прошлые переживания, травмы и трагедии занимают постоянное место в нашей жизни. Они — рубцовая ткань раны, слишком глубокой, чтобы исчезнуть полностью, но при этом не мешающей функционировать всему остальному организму.
Наше прошлое не определяет нас, оно формирует нас. Боль десятилетней давности не держит меня в заложниках, но существует в той части меня, которая редко появляется на поверхности.
Трагедии, через которые мы проходим в жизни, меняют наши взгляды. Может быть, они делают нас более осознанными, уязвимыми или параноидальными, или, может быть, заставляют изменить нашу жизнь значительным или незначительным образом. Но, как и годы, наш опыт приходит к нам в разные сезоны и этапы.
Боль и травма остаются на поверхности нашего сознания до тех пор, пока в этом существует необходимость. Это начало исцеления.
Это та наша часть, в которой мы испытываем страдание на все 100%, потому что иногда мы должны проходить через все эти вещи. Иногда страдание — это и есть наш единственный выход. Верю в то, что нужность прочувствовать все то, что вы чувствуете, не пытаясь найти этому ни оправданий, ни объяснений и не пытаясь справиться с этим.
И лишь после этого у вас появится шанс понять то, что с вами произошло. Иногда нам нужно пережить на минуту взрыв внутри себя, прежде чем мы сможем начать думать.
Я не сразу пришла к пониманию этого, потому что туман после пережитого «чувства» мог не рассеиваться годами. Это тот этап вашей жизни, в течение которого вы находитесь в тупике, когда не движетесь ни назад, ни вперед. Когда у вас внутри остается еще слишком много боли, но жизнь движется вперед.
Следующий этап — это сдвиг — тот этап, когда эта боль уже не так сильно жалит и ломает вас. Может быть, это еще не полное «исцеление», но вы чувствуете себя уже намного лучше. Полностью исцелиться от боли я смогла лишь несколько лет спустя — только в моих нынешних отношениях.
Он стал моим благословением — человеком, который показал мне, что значит любить и быть любимой. Он прошел со мной через боль, которую я все еще испытывала, не заставляя меня меняться.
Он пытался понять, почему внутри меня еще не заживают все эти раны даже после стольких лет, но рядом с ним у меня никогда даже и мысли не возникало, что он не способен сопереживать мне.
Он всегда находился на расстоянии вытянутой руки, пока я, спотыкаясь, проходила остаток пути по направлению к своему полному исцелению. Пока смотрела внутрь себя, чтобы разобраться. Пока поскальзывалась и делала пару шагов назад. Он подбадривал меня и громко, когда я в этом нуждалась, и тихо, когда мне было нелегко.
Боль и травмы, которые есть внутри нас, никогда по-настоящему не исчезают. Они всегда остаются с нами. Они никогда не стираются из наших дневников и старых стихов. Эта боль все еще дает о себе знать темными ночами, в течение неудачных недель, которые случаются, когда мы теряемся в собственной голове.
То, что заставляет меня сейчас смотреть вверх, — это воспоминание. Я помню, насколько невыносимыми были некоторые ночи. Как я могла так сильно страдать? Помню, какой потерянной чувствовала себя в течение тех дней, которые, в конце концов, растянулись на годы. Помню, что даже не могла себе представить, что через некоторое время у меня все наладится. Разве я могла себе представить, что кому-то захочется быть частью моей запутанной головы? Но в том-то и дело — что если я только вспоминаю об этом, значит, все это осталось в прошлом.
Люди, которых мы впускаем в свою жизнь, как партнеров или друзей, не исцеляют нас, не стирают части наших личностей, не игнорируют нас. Они идут рядом и слушают. Они мягко показывают нам, чего мы стоим. Они видят нас.
Я не верю, что другой человек в силах исцелить меня. Не верю, что другой человек способен заполнить любое пустое пространство или пустоту, которая есть внутри нас. Но верю, что люди, которые любят нас, поддерживают нас, пока мы сами заполняем пробелы.
Они способны видеть в нас ту силу, которую мы предпочитаем прятать. Они способны видеть будущее, которого скрыто от нас, поэтому помогают увидеть его по частям. Они поддерживают нас, когда процесс исцеления дается с трудом, но сами они не исцеляют нас.
Наш багаж перестает быть багажом, потому что он перестает быть тем, что мы несем. Он перестает быть тем, что мешает нам двигаться вперед, тем, что изматывает нас. Этот багаж просто превращается в шрам — хотя и неприятный — который всегда будет жить в маленьком уголке нашей души.
Но этот шрам уже не помешает нам жить дальше, потому что мы будем продолжать расти. Душа — это эластичная вещь.
