Периодически сверяясь со списком в телефоне и потягивая бордовое бордо, моя приятельница Клоэ считала: «На вечеринку придут Ноно, Жесе, Сесе, может быть, заглянут Веро с Каро, а ближе к полуночи подтянется Жепе».
Всем моим французским знакомым непонятно, почему для своего имени и фамилии я не выбрала стандартный мэйл «[email protected]». Для наглядности я рассказываю о том, как несколько лет назад, в период моего бурного увлечения одной российской социальной сетью, я состояла в группе «Мы, Ирины Новиковы» (именно с такой пунктуацией) — и нас там было 900 человек.
Особо недоверчивым я показываю страницу поиска все в той же сети — сейчас нас уже 5400. «Никакой фантазии у этих русских», — смеются обитатели Шестиугольника, лишь потом вспоминая что-то смутное «про одну какую-то часть суши», но все равно полк Ирин Новиковых, разбросанных по стране, не дает им покоя. Обычно после этого беседа плавно переходит в привычное русло — к французским именам — тут выросшим на Мопассане и Гюго французам есть, что сказать.
флёр, бланш и казимир
Когда я училась и работала няней, то часто отводила своих подопечных к друзьям — трем симпатичным карапузам. Старшего назвали Рафаэль, и это задало тон — среднему пришлось дать имя Габриэль, а когда родилась дочь, то ничего не оставалось, как выбрать имя Эмманюэль. Впрочем, другого их друга звали просто и без понтов — Анджело. Наверху жил кудрявый Казимир, и при каждом грозном выкрике его бабушки я приговаривала про себя «Гей, славяне!» В другой семье отыгрались только на девочках — старшую звали Флёр («Цветок»), младшую, норовящую лопаткой врезать любому мальчику до 12 лет, зарегистрировали как Бланш («Беленькая»).
Одно время знакомые, случайно узнавшие о славянских корнях, устраивали мне допросы на тему «Знаешь ли ты популярное русское имя Аполлинария?» (так они назвали свою младшую дочь, старший отпрыск гордо откликался на НикитА). В парке попадались Клемантин, Жан-Пьер и Жан-Клод, Пьер-Антуан и Марк-Антуан, а количество Людовиков (по-французски — Луи), Хлой и Пенелоп увеличивалось в геометрической прогрессии ближе к 16 аррондисману, где трепетные будущие мамы всю беременность просидели в красивых парках под полуантичными статуями.
Нашего консьержа зовут Диего — глядя, как он ловко вытаскивает из кладовки пылесос, мы напеваем хором «Зорро». На курсах испанского со мной сидит симпатичный мужчина по имени Роже Моя Слава; на мое восхищенное «Какое у Вас имя!» он покрутил пальцем в воздухе и неопределенно промычал: «Это все корни». Добавим к этому непростую фамилию — мне встречались граждане Франции Проклятый, Коко, Ведро, Пьяница и его друг Глина — и оригинальности тут будет хоть отбавляй.
Если родители не проявили фантазию, не вспомнили про бабушку Полетт и назвали вас традиционно Вероник/ Анн/ Матьё/ Арно или в честь какого-нибудь святого, отчаиваться все равно рано — зачастую у французов есть второе, а то и третье имя, которое записано в его официальных документах. Вы дружите с Оливье — а он на самом деле Оливье Пьер Франция Мари: тут и имена бабушек-дедушек, и легкий патриотизм, да и другого такого ОПФМ вы вряд ли найдете.
Бабушка детей, у которых я была няней, как-то рассказала, что выбор имен не так-то прост. В их буржуазной французской семье первому сыну всегда выбирали имя по старинному принципу: сначала шло имя дедушки по отцу, к нему добавлялось имя деда по материнской линии, а потом — имя святого в день крещения ребенка. Чтобы никому не было обидно, первую дочь называли по следующей схеме: имя бабушки со стороны матери + имя бабушки по отцовской линии + имя святой. Второй сын получал имя отца деда со стороны папы, затем имя отца бабушки со стороны мамы и традиционно имя святого, вторая дочь — по такому же принципу, но с другими слагаемыми. Что было бы, родись в семье четыре сына, я побоялась спрашивать. На деле, конечно, мало кто следует сейчас такой традиции — вдруг вам не повезло с именем бабушки, и бедный ребенок всю жизнь должен писать в формулярах «Генриетта»? Ну уж нет!
Ко второму и последующим именам все относятся по-разному: большинство моих знакомых рассказывает об этом с легкой усмешкой («И зачем столько?»), за которой местами просматривается гордость (в честь дедушки-барона же!). Есть и более тяжелые случаи — вчера, например, моя новая коллега, услышав имя «Марин», повернулась и почти со слезами на глазах воскликнула: «Это мое второе имя!» Надо ли говорить, что остаток дня прошел на сайте «Тайное значение твоего имени»?
но-но, пе-пе и же-пе
Отдельная тема — уменьшительно-ласкательные имена. С некоторыми все просто: достаточно «отрезать» часть имени — Рафаэль станет Рафом («Раф, ты откуда?» — спрашивают обычно по-русски мальчики, с которыми мой муж играет в минуты печали в странные компьютерные игры в сети), Вероник — Веро, а какая-нибудь Каролин — Каро, с ударением на последний слог, конечно же. Иногда просто удваивается первый (в редких случаях — второй) слог: Филипп превратится в Фифи, Селест — в Сесе, а Арно — в Ноно.
Чуть меньше повезло обладателям длинных имен «через дефис» — гордый Жан-Паскаль сник и стал Жепе, а Жан-Кристоф почти привык, что его называют Жесе. Единственным человеком, кому так и не нашлось уменьшительного имени, стал друг Рафаэля Жан-Ноэль. Сначала окружающие предприняли попытку называть его Жене, но это было созвучно французскому слову «смущенный». Его девушка нашла вариант элегантнее — Жан-Но, но он не прижился, поэтому парень так и остался Жаном-Ноэлем в толпе Ноно и Пепе.
«Как вы яхту назовете — так она и поплывет!» — ехидно пелось в детском мультфильме. Было бы интересно узнать, в какую сторону поплывет Казимир Тома Жан, будущий сын соседей по даче моей свекрови. Хотя родители в последний момент могут еще передумать и назвать его просто Казимир Антон («Ох, ИринА, этот ваш Чехов makes me cry!»).
