Прошлая моя заметка «О мудаках» вызвала большой резонанс. Было много отзывов, писем, комментариев. Среди них и об «однобокости суждения». Вот это моё эссе – оно о драме Нарцисса. Проба рассказать о том, что происходит с ним. О взгляде на этот мир его глазами.
Helen Thornycroft, Narcissus. 1876 г.
Я родился. Родился особенным. Нет, я не сразу почувствовал это. Тогда, когда научился чувствовать и понимать.
В какой семье я родился? У меня был выбор. Я мог родиться в семье, где родители решили, что «пора обзавестись ребёнком» — как у всех. Или, например, что мама определила, что «вот теперь он точно от меня не уйдёт» — это об отце. Или, допустим, что «возраст поджимает». Или второй брак «закрепили» мной. У меня был выбор в том, где родиться, но почти не было выбора каким родиться. И я родился особенным.
В чём моя особенность – я не ребёнок, я – функция. Таким я был задуман. Вот эта моя функциональность – она меня ставит на одну ступеньку с предметом или машиной – с чем-то бездушным. И в том месте, где у людей душа – у меня дыра – бездонный колодец.
Нет, всё можно было бы исправить, конечно, ещё там – в раннем детстве. Даже при всей обусловленности моего рождения. Если бы родители любили меня всего лишь за то, что я – это я. Интересовались бы моими чувствами и переживаниями. Радовались, что у них есть я — такой, какой есть. Но так не случилось.
Картина Екатерины Пятаковой «Весенняя улыбка»
Я всегда чувствовал, что недостаточно хорош: «Можно было бы и лучше». И недостаточно хорош в сравнении с другими: «Вон у них одни пятёрки, а ты..». И была тревога, что меня могут отвергнуть в связи с этим самые близкие мне люди. Ещё я чувствовал, что на меня возложен груз ожиданий, а я не справляюсь: «Я в твоём возрасте уже, а ты..». И было стыдно. Ещё я чувствовал вину: «Я в связи с твоим появлением отказалась..»
Тревога стала фоном моей жизни – о том, что не справлюсь, не смогу, не соответствую. Тревога в поиске оценки от окружающих: «Какой я?» И страх этой оценки. Тревога, стыд, вина, зависть, страх, ревность, бессилие, презрение, опустошённость, разочарование – основные чувства, которые удерживались в пустоте бездонного колодца моей души – оседали слизью на его стенках.
Иногда я чувствовал себя на «ВЕРШИНЕ МИРА». Вот так – со всех больших букв, конечно. Радость, счастье, веселье, азарт, вдохновение, удовольствие, воодушевление – этими чувствами отзывались такие минуты триумфа.
Когда это случалось? Когда удавалось получить эту самую пятёрку, например, или стишок на стуле рассказать или на скрипке сыграть для гостей, или в конкурсе победить – вобщем, что-то удачно сделать. Тогда меня любили и хвалили. И мною восхищались. И родители смотрели с любовью и гордостью: «Это НАШ ребёнок!».
Такое длилось, правда, недолго совсем. На завтра или через неделю это было уже неважно и не ценно для тех, ради кого всё это – ради чьей любви всё это. И бездонная пустота колодца внутри меня пожирала эти короткие вспышки света.
Я рос и учился у своих родителей. Первое чему я научился — это оценивать и обесценивать. И это у меня получалось даже лучше, чем у них. Потому как распространялось не только на свои достижения, свои качества, себя, но и на других и на мир в целом.
Моя жизнь похожа на американские горки. Эйфория от достигнутого – ощущения себя Богом, Властелином Мира, Брюсом Всемогущим — и снова обвал в пропасть пустоты собственной недостаточности, собственного ничтожества.
Яркая жизнь? Да, яркая. Я то Принц — то Нищий, то на аэроплане – то в помойной яме (спасибо Анне Паулсен и Юлии Рублёвой за метафоры – примечание автора) И эти качели здорово изматывают. У меня бессонница и другие психосоматические проявления. Иногда, когда предел моей внутренней тревоги превышает предел моих сил – я впадаю в депрессию.
«Я – есть лишь только тогда, когда я..» — таково условие моего существования.
Я – всего лишь ускользающее отражение в зеркале других.
Will H. Low Narcissus
Я вырос. Я научился выживать со своей пустотой в груди.
Я заполняю её чем ни попадя: статусом, вещами, квартирами, машинами. Иногда едой и алкоголем. Ещё бывает, что работой и активным участием в жизни других людей – я стараюсь доказать окружающим какой я хороший, чтобы хоть как-то уменьшить страх показаться никчёмным.
Мне кажется, что в такие короткие периоды – я есть. Но это лишь временное ощущение. И мои страдания, когда я достигаю чего-то желаемого, только усиливаются. Будто вот та всепоглощающая пустота внутри меня всасывает всё хорошее – мой опыт и достижения – я не могу это себе присвоить, моё чувство самодостаточности – оно настолько кратковременно, что, кажется, это и не оно вовсе.
Я ищу близости с собой, пытаясь найти её в близости с другими. Поэтому моя жизнь наполнена отношениями. Но моя беда в том, что я не знаю что такое настоящая близость. Когда я тянусь к другому в поисках любви, то уже в самом начале у меня есть два страха – быть отвергнутым и быть поглощённым. Отвергнутым из-за собственного ничтожества – «ведь это рано или поздно разоблачится и другой увидит — какой я есть на самом деле». И страх быть поглощённым, растворённым в другом – «померкнет моя позолота, моя грандиозность, моё совершенство от того, что другой будет прикасаться ко мне».
Мои отношения с другими похожи на Колосса на глиняных ногах – блестящие, но ненадёжные и они в конце концов разрушаются. Иногда партнёр сам уходит – не выдержав то «возведения на пьедестал», то «падения» оттуда с грохотом. Или когда ему надоедает бесконечно отдавать, получая взамен лишь крохи моей благодарности, нежности и признания. Иногда от страха, что меня отвергнут — я делаю «ход на опережение», обвиняя партнёра во всех мыслимых и немыслимых грехах – и тогда отношения тоже разрушаются.
Я никогда не нахожу в другом того, чего ищу – материнской любви. Я не догадываюсь, что в здоровых партнёрских отношениях её нет и быть не может. И когда я устаю искать любовь, то соглашаюсь на восхищение. Мне важно слышать о том какой я. Без этого меня нет. И даже не восхищение внешней красотой – а признание моей глубины, уникальности, ума, неповторимости – вот то, что на краткое время может приблизить меня к моему Я.
Мне трудно решиться на что-то новое. Я переживаю это как «Я не готов». Мне страшно оказаться несостоятельным, несоответствующим. Поэтому я всё ещё на той работе, которая меня не устраивает, с тем человеком, который мне не подходит и в том месте, которое мне не нравится. Я решаюсь на изменения только тогда, когда то, что есть — уже никак не наполняет мою внутреннюю пустоту.
Больше чем оценки внутренней или внешней – к ней я привык за все мои годы жизни – так я смотрю на мир и на себя в мире — я боюсь встречи с переживанием по поводу оценки – переживанием стыда. Это чувство настолько непереносимо, что я его вытесняю – не осознаю — мне стыдно переживать стыд. И в то же время оно всегда со мной – как тотальное чувство собственной недостаточности.
Именно стыд и страх соприкосновения с ним мешают мне решиться идти в психотерапию. И если я иду, то, конечно, к «самому лучшему психотерапевту» и скорее за совершенствованием себя. И буду спрашивать у него «рецепт» этого самого совершенства. И буду действовать по проверенной годами схеме: идеализация – «мой случай особенный», «только вы мне можете помочь» и обесценивание – «это не для меня, мне это не помогает» — обесценивание себя в процессе психотерапии, «а за что я собственно деньги плачу» — обесценивание психотерапевта, «психотерапия – лженаука и она для дураков» — обесценивание психотерапии вообще.
Я бесконечно устал так жить. Иногда, в особо критичные периоды, меня даже посещает мысль «избавить мир от собственного ничтожества».
Чего бы я хотел, о чём мечтаю и что ищу всю свою жизнь?
Я хотел бы внутреннего спокойствия. Хотел бы чувства уверенности в том, что «Я хороший, даже если не..». Хотел бы не гнаться всю жизнь за ускользающими целями и ускользающим образом себя. Хотел бы почувствовать внутри себя опору, наполненность, а не зияющую дыру. Хотел бы почувствовать себя. Хотел бы воссоединиться с собой. Обрести себя.
Если вы измеряете свой успех мерой чужих похвал и порицаний, ваша тревога будет бесконечной.
— Лао-Цзы
Что я хотела сказать своим эссе?
Прежде всего, оно обращено к Нарциссам, конечно.
Я хотела сказать, что я вас понимаю. Во мне тоже есть нарциссическая часть.
А ещё я хотела пригласить вас в терапию.
Не для встречи со мной – Ириной Стуканёвой 🙂 поэтому не только и не столько к себе, как к психотерапевту,
а в терапию для Вашей встречи с Вами.
Путь будет неблизкий, но поверьте – оно того стоит!
